Чемпионат мира по футболу в России подходит к решающим матчам, в борьбе за титул осталось всего восемь команд. В интервью ТАСС генеральный директор оргкомитета "Россия-2018" Алексей Сорокин подвел промежуточные итоги турнира, рассказал, как чемпионат мира изменил представление о России в мире, а также поделился мнением о том, как успех сборной России может изменить отношение к футболу в стране.

— Вам осталось провести всего восемь матчей чемпионата. Уже сейчас можно сказать, что это действительно идеальный по организации чемпионат мира?

— Мы от таких характеристик воздерживаемся. Все-таки до конца еще больше недели. Лучше пусть скажут наши гости и оценят нашу работу.

— Гости говорят, что организация практически безупречная.

— Их и надо слушать, смотреть социальные сети. Это и есть самая лучшая оценка. Мы с самого начала говорили, что значимых критериев много, но основные — это полные стадионы и возрастающий интерес к чемпионату, а также впечатления, с которыми уезжают люди. Один фактор более измеримый, другой — менее. Если люди уедут с желанием вернуться, значит, мы все сделали правильно.

— Есть вещи, которые стоило бы сделать по-другому с точки зрения организации?

— Это будет предметом более глубокого анализа уже по окончании чемпионата. На поверхности чего-то подобного нет. Все усилия были предприняты в правильном направлении. Всегда можно что-то улучшить. Например, поставить чуть больше самолетов на какой-то конкретный перелет, чтобы все желающие могли улететь. Но в целом магистрально все наши инициативы в адрес ФИФА и в адрес болельщиков сработали.

— Во многих городах чемпионат мира уже завершился. Для Саранска, к примеру, турнир стал едва ли не главным событием в истории города.

— Удивительно, как Саранск с таким успехом справился с огромными потоками болельщиков. Там было по 15–20 тысяч перуанцев и колумбийцев. Но город справился — и транспортная система, и сфера услуг. Никаких вопросов к городам, где было по четыре матча, у нас не возникло. 

Каждый город придумывал что-то свое. В Казани, например, мы согласовали продажу тюбетеек около стадиона. Все поработали и подумали, как подойти неформально. Каждый город максимально воспользовался этой возможностью, чтобы показать себя с лучшей стороны.

Безусловно, чемпионат мира создает для жителей городов определенные неудобства, связанные, например, с перекрытием дорог. Но все настолько охвачены футбольной лихорадкой, что никто даже и не думал жаловаться.

— Как проявили себя ключевые сервисы, которые Россия готовила к этому чемпионату, — Fan ID, бесплатные поезда для болельщиков?

— Достаточно вспомнить, что инициатива применения паспорта болельщика сначала была встречена ФИФА с определенной долей осторожности. Но Fan ID оказался не только хорошим инструментом, который все восприняли очень позитивно, в ряде случаев он нас просто спас как средство безвизового въезда в страну. Иначе некоторые болельщики просто не смогли бы приехать. Бесплатный проезд тоже себя полностью оправдал. Где бы мы сейчас были без бесплатных поездов.

Было бы чуть легче, если бы Литва разрешила безвизовый транзитный проезд на калининградских поездах. Сколько мы ни предупреждали и ни информировали, все равно находились люди, которые не знали о необходимости транзитной визы. Но здесь речь идет о единичных случаях, а не о сотнях или тысячах.

У нас были и курьезные случаи, когда некоторые наши болельщики были удивлены, что по Fan ID нельзя въехать в Европу и он не является эквивалентом шенгенской визы.

— Может ли Fan ID появиться на следующих чемпионатах мира?

— Это программа реализована Российской Федерацией, а не ФИФА. Внедрение Fan ID сильно зависит от воли страны-хозяйки. Катар как организатор следующего чемпионата мира знает все особенности и преимущества этой программы, но пока я не могу сказать, намерены ли они ее применять.

Ускорение развития футбола в России неизбежно

— Какова роль успешного выступления сборной России в постоянном росте интереса к чемпионату мира?

— Не думаю, что у нас был бы какой-то резкий провал интереса к чемпионату после вылета домашней команды. Но понятно, что ближе к стадии плей-офф интерес только возрастает, и выступление национальной сборной этот интерес подогревает дополнительно. Мы получили успех команды, на который многие надеялись, но на который не многие рассчитывали. Конечно, это серьезное добавление к общей атмосфере праздника и ликования. Здорово, когда эта атмосфера генерируется изнутри. И в конечном итоге успех сборной России должен вызвать новый виток развития футбола в нашей стране. Существенный толчок неизбежен. 

— Как сохранить интерес к футболу в стране после чемпионата мира?

— Это должно быть предметом серьезных и глубоких консультаций, чтобы не допустить естественного спада после апогея интереса. Я прекрасно помню, как после третьего места на Евро-2008 изменилось отношение к футболу, сколько компаний пришло в футбол. Конечно, экономический кризис 2008 года немного поправил это, но интерес был колоссальный. Наши болельщики поверили в команду. Сейчас, считаю, сборная добилась даже большего успеха — выход в четвертьфинал чемпионата мира. 

Есть технический аспект — как поддержать инфраструктуру, а есть метафизический аспект — как придать этому подъему бо́льшую инерцию.

В связи с чемпионатом мира у нас увеличился интерес к футболу практически во всех регионах. Все это происходило на фоне подготовки. Сейчас, надеемся, будет еще больше энтузиазма. 

Сейчас даже те, кто никогда не смотрел футбол, включая бабушек и дедушек, сидят у телевизора и смотрят чемпионат мира. Это беспрецедентные цифры, рейтинги, доли. Такой статистики телесмотрения спорта в стране не было давно. 

— Проведение чемпионата мира внесло какие-то коррективы в программу наследия?

— У нас нет сомнений, что вся инфраструктура будет использоваться. Все разговоры, что стадионы будут простаивать, — это от страха. А потом люди будут задаваться вопросом, как все это время тот или иной город жил без стадиона. Что касается инфраструктуры, то все построенное будет востребовано — терминалы, аэропорты, дороги.

Сейчас будут развиваться целые территории вокруг стадионов — в Калининграде это остров, в Самаре — северный кластер города, в Ростове — левый берег Дона. В Саранске в районе стадиона уже построены жилые дома, школы, детские сады, а когда мы туда приезжали, там было чистое поле. Это колоссальный прорыв с точки зрения урбанистики.

"Все поняли, что в России нечего опасаться"

— Как чемпионат повлиял на восприятие России в мире? Насколько шлейф от позитивного отношения к России как гостеприимной хозяйке чемпионата будет длинным и продолжительным для имиджа страны?

— Сейчас мы в фокусе внимания всего мира, учитывая роль, которую играет футбол. Насколько удастся это сохранить, зависит от нас самих. От того, как регионы воспользуются тем, что все внезапно узнали о том, что они есть на карте и здесь можно хорошо проводить время. От того, как они пересмотрят свою туристическую политику, простимулируют въездной туризм в свои города. Каждым элементом нужно правильно воспользоваться. 

Думаю, что геополитический эффект можно будет оценить через какое-то время. То, что он будет, у меня нет никаких сомнений. Вы видите, что некоторые правительства уже заявили об отказе от бойкота, это свидетельствует о том, что пересматривается то мнение, которое рьяно высказывали на протяжении многих месяцев, не стесняясь в выражениях.

Если говорить о Великобритании, то мы видим, что некоторые болельщики стыдят свои СМИ за те репортажи, которые они читали до чемпионата мира. Они удивлены, каким объемом неправды их пичкали такое количество времени. Все оказалось не так — они встретили совершенно другую страну, в которой нечего опасаться, где хорошо себя чувствуешь и приятно смотреть футбол. 

— Английские болельщики стали активнее приезжать уже по ходу турнира, убедившись, что в России все хорошо?

— Думаю, что мы сможем сравнить количество болельщиков, которые были в Москве на матче с Колумбией, с теми, кто приедет на четвертьфинал в Самаре. Ждем, что англичан будет больше.

Пока видно, что по уровню поддержки латиноамериканцы бо́льшим числом поддерживают свои сборные, чем многие европейские страны. Хотя это странно — одним лететь три часа, другим — 15–20 часов. Не уверен, что в истории чемпионатов мира Перу или Колумбия прежде показывали такие цифры. Эти страны приятно удивили.

Что касается общего количества болельщиков, то сравнивать этот показатель с предыдущими чемпионатами лучше по окончании чемпионата. Все-таки впереди решающие игры.

— Как можно объяснить феномен Никольской улицы, которая стала круглосуточной самопровозглашенной фан-зоной? Регулировал ли каким-то образом происходящее там оргкомитет?

— Неформальный центр чемпионата мира на Никольской улице сложился естественным образом, и это хорошо. Отчасти это связано с тем, что в первые дни чемпионата Красная площадь была закрыта и люди интуитивно сворачивали на Никольскую. Да и просто это красивая улица. Многие предполагали, что она украшена специально к чемпионату мира. Но мы знаем, что она всегда хорошо выглядит. И вообще чемпионат мира — это такое явление, которое не всегда надо полностью регулировать.

Футбол — это мощная самоорганизующаяся сила, он способен сам все отрегулировать. Не надо пытаться все регламентировать. Где складывается — там и правильно, там людям и хорошо. Тем более что у нас все протекает мирно. Нам не надо разделять какие-то потоки болельщиков, нет никакого противоборства между фанатами. Нет каких-то инцидентов, все происходит в максимально дружелюбной атмосфере. Мы с самого начала хотели всем сказать, что чемпионат мира — это не дерби двух враждующих футбольных клубов, это совершенно другая атмосфера, полная доброжелательности и гармонии.

— Билетные спекулянты — большая проблема для чемпионата и для вас?

— Спекулянты — естественный спутник любого чемпионата мира, никак это победить нельзя. Можно создать максимальное количество сложностей для их работы. Сам факт Fan ID затрудняет свободный оборот билетов. Цены на билеты довольно взвешенные с учетом международного спроса. Понятно, что для наших граждан, привыкших к ценам на билеты в чемпионате России, это дороговато. Но при этом с учетом важности мероприятия цены как раз не стимулируют спекуляцию. На текущий момент уровень посещаемости матчей — 98%. Мне кажется, что это хорошо.

— Как вы оцените чемпионат мира с точки зрения принесенной выручки для бизнеса?

— Конечно, чемпионат позволил стране заработать. Все-таки это огромное количество людей, которые перемещаются по разным городам, неизбежно покупают товары и пользуются услугами. Только иностранцев через чемпионат мира на данный момент прошло около 800 тысяч. Будет еще больше, надеюсь, доберемся до миллиона. Это все люди, которые приехали отдыхать и тратить деньги. Конечно, многие бизнесы получат большой приток денег — гостиницы, рестораны. Для всей сферы услуг чемпионат мира — это как для шоу-бизнеса Новый год. Мы общались с местными руководителями, они говорят, что рестораторы просто ошеломлены выручкой в некоторые дни. 

Выручка выручкой, а самое главное — удалось создать атмосферу подлинного праздника. Это все отмечают, это нельзя вызвать искусственно. Нельзя выпустить распоряжение правительства Российской Федерации по этому поводу. Можно подготовить инфраструктуру, настроить людей, все коммунальные службы, простимулировать сервисы в сфере услуг. Но атмосферу нельзя обеспечить каким-то декретом. Это то, что складывается само. Нам приятно видеть, что людям хорошо у нас. Об этом можно судить по роликам в интернете, реакциям, сообщениям, блогам и так далее.

— Ждем, что экономисты после чемпионата подсчитают, какой вклад в ВВП внес чемпионат мира.

— Пока оценили в 1%. Возможно, этот показатель изменится.

Перемены в ФИФА не повлияли на подготовку к ЧМ

— На период подготовки к чемпионату мира в России пришелся кризис в ФИФА. Как это отразилось на работе оргкомитета?

— У нас с ФИФА никогда не было никакой политической двусмысленности. Они всегда высоко оценивали ход подготовки, никогда не было никаких сомнений в том, что мы способны провести чемпионат. У них всегда был комфорт государственных гарантий и обязательств, которые страна на себя взяла еще на этапе заявочной кампании. Эти гарантии неоднократно подтверждались со стороны руководства нашей страны. Поэтому нельзя говорить и о какой-то эволюции в отношениях ФИФА с Россией, потому что не было негативных стартовых позиций. Да, в ФИФА поменялось очень много людей. Из тех, с кем мы работали на этапе заявки, остались единицы, практически весь руководящий состав в администрации также поменялся. Чемпионат мира — это самое важное, что есть у ФИФА. Это и источник дохода, и индикатор успешности организации. Объединяющая сила одной цели сыграла свою роль, наши задачи абсолютно сошлись.

— Насколько успешен чемпионат мира с коммерческой точки зрения?

— Могу судить только по тем цифрам, которые звучали на конгрессе. Финансово ФИФА очень устойчивая организация, звучала цифра в $6 млрд, и фундамент всех доходов — это чемпионат мира.

— Призывы к рекламодателям бойкотировать чемпионат мира ни к чему не привели?

— У ФИФА долгосрочные договоры со спонсорами. Пришло много новых спонсоров, включая две китайские компании. Интерес спонсоров есть, достаточно посмотреть набор партнеров. Люди голосуют за ФИФА деньгами.

— В последние годы серьезный удар по российскому спорту нанесли допинговые проблемы. В этой связи вы видите какое-то особое отношение допинг-офицеров к сбору и хранению проб?

— В ФИФА все это регламентировано. Жалоб на антидопинговую систему ФИФА не было. В футболе допинг — это не такая колоссальная проблема, как в ряде других видов спорта. Универсального допинга, который позволял бы и думать, и бегать, и точно бить пенальти, просто не изобрели. Мы с самого начала все параметры администрирования этой системы знали. Никаких сюрпризов и изменений не было. Мы давно знали, что будет использоваться лаборатория в Швейцарии, что допинг-офицеров предоставляет ФИФА. То же самое будет и в Катаре через четыре года. Все это делается без политической подоплеки и какой-то дискриминации.

— Насколько активно оргкомитет "Катар-2022" перенимает опыт России во время чемпионата мира?

— С Катаром у нас хорошие отношения, мы общаемся еще со времен заявочной кампании. У них здесь довольно большая делегация наблюдателей, помогаем им в городах, всячески содействуем им передачей опыта.

— Что будет с командой оргкомитета после чемпионата мира?

— Оргкомитет — это совокупность разных областей деятельности. Есть очень много видов деятельности, которые со спортом не связаны. Есть и технологи, и энергетики, и транспортники, и логисты и так далее. Не обязательно проводить какое-то крупное спортивное соревнование, чтобы этот опыт был востребован. В нашей работе спорта как такового не так много. Область применения гораздо шире. Каждый специалист будет востребован на рынке.

— Вы возглавили оргкомитет "Евро-2020", четыре матча которого примет Санкт-Петербург. Кажется, что после организации чемпионата мира это не должно стать большой проблемой.

— Оргкомитет серьезно отнесется к четырем матчам чемпионата Европы. Конечно, опыт организации чемпионата мира не пропадет. Много инфраструктуры останется, будет понятно, как работает стадион при полной загрузке. Сейчас будем обсуждать, что из временной инфраструктуры нужно и как ее сохранить. Вчера и сегодня в Санкт-Петербурге были специальные представители УЕФА, они ходили на матч Швеция — Швейцария. Их интересовало, как опыт чемпионата мира может быть применен при организации чемпионата Европы. Они остались очень довольны увиденным.

Беседовали Олег Кошелев и Максим Филимонов